В недавние годы в школе произошли перемены, в частности, выразившиеся в отказе от директивного подхода в преподавании литературы, снятии идеологической установки. Постепенно все меньше стало употребляться привычное сочетание «основная идея произведения». Возобладало мнение, что идей много, что каждая может соперничать в главенстве с другой и что вывести из произведения одну основную идею значит обеднить его понимание. Плюрализм в вопросе идеи принял форму, которую можно описать так: поскольку каждый имеет право на свое понимание, а литература – это простор для трактовок, то учащимся пользу принесет свободное (не стесненное обязательным методом) обсуждение художественных произведений.
Мы исходим из того, что всякое художественное произведение (от стихотворения до романа) несет в себе идею. Причем, в настоящей литературе всегда есть идея, составляющая основу произведения, грубо говоря, то, ради чего это было написано. Это — идея высказывания, то, что хотел передать нам автор. Другое дело, что практика художественного высказывания отличается от простого фактуального: система предложений художественного произведения не представляет идеи прямо, одними общеязыковыми средствами. Иначе говоря, для передачи смысла оно не просто использует язык, но на этом языке еще составляет код.
Ученик, не знакомый с методом извлечения смысла из художественного текста, относится к нему как к простому сообщению. Это порождает огромные трудности в понимании произведений русской классики («литературы идей»). На уроке мы часто сталкиваемся с тем, что учащиеся вместо ответа по теме произведения, пересказывают код-сюжет, т.е. делают сообщение о фактах, не затрагивая смысла изложенного. При рассмотрении стихотворных произведений ученикам, незнакомым с таким методом, вообще нечего сказать. Хорошо, если есть интуитивное понимание, но его явно недостаточно для написания сочинений и тем более для сдачи экзаменов.
Здесь мы подошли к самой проблеме. Здравый смысл требует от читателя понимания смысла читаемого. Программа требует от школьника понимать смысл предложенных к изучению произведений литературы. Контроль понимания происходит при оценке сочинений и сдаче экзаменов. Заметим, что темы сочинений чаще всего и трактуют основную идею произведения, как саму по себе, так и в ее связи с другими, вспомогательными, в контексте всего творчества автора, его времени либо современности.
Отсюда следует, что извлечение основной идеи произведения – процесс, обусловливающий его понимание. Как в обыденной речи, нам прежде всего важен смысл высказывания, так и в произведении нам нужна его основная идея. Нам возразят, что такие «основные идеи» были давным-давно найдены критиками. Это и так и не так.
Нет сомнения в том, что «Война и мир» — эпическое полотно, в котором остро звучит тема необходимости единства – и человека внутри себя самого, и людей в обществе, и народов по всей земле. Это, если бросить свежий взгляд, собственно целиком выражает название: речь идет о войне (разладе во всех отношениях) и мире (жизни людей и их потребности в единстве). Однако, сообщить об этом учащемуся не приведет к тому, чтобы он это понял. В лучшем случае, он может поверить нам на слово, но и при этом, мы оставим его равнодушным, а в художественной системе это равнозначно непониманию. Настал момент определить это ясно: если чтобы понять теорему Пифагора, можно просто выслушать ее изложение, то, чтобы понять художественное произведение, его нужно прожить.
В этом великая задача литературы, как школы жизни: на примерах образов она учит нас жить. Ибо, в жизни недостаточно знать десять заповедей, как мы знаем теорему Пифагора. Нужно проживать это знание. Опыт литературы ни в коем случае не есть жизненный опыт, но художественная система построена так, чтобы дать его максимально индивидуализированную модель. И если мы относимся к ней, как к системе изложения «по законам жанра» неких выдуманных событий, значит, мы не понимаем назначения литературы и не сможем понять смысл произведения. Не всем пригодятся сведения по квантовой физике и органической химии, но абсолютно всем необходимо уметь сопереживать. Мало сказать, что без сопереживания формализуется человеческое общение.
Можно смело утверждать, что без него вырождается сама человеческая личность. Корни кризиса XX века не в дурных идеях, вдруг завладевших умами, а в частичной утрате этой основы человечности, без которой столько людей сознательно или бессознательно стало «винтиками» — коммунистической, нацистской или потребительской функцией.