Эксплицитными маркерами цитаты традиционно признаются глаголы говорения: «Эксплицитные маркеры выявляют цитату точно: либо глаголом говорения, таким, как: «Я цитирую»; либо стандартизованной формулой, такой, как: «цитата – нецитата»; или даже прямым называнием источника» .
Анна Вежбицкая в близком значении вводит понятие «метатекстовые нити». Это выражение, в котором «эксплицитно упоминается сам акт речи» и которое выполняет функцию цитатных частиц to в японском языке, устанавливающих самый факт цитации .
Замечание Вежбицкой относительно того, что эти «мета-текстовые нити» «иногда … можно выдернуть, не повредив остального. Иногда нет», – можно истолковать применительно к цитате в том смысле, что способ ввода цитаты иногда безразличен для ее семантики, иногда – нет.
Под это определение подпадают вводные слова, обычно со значением говорения: короче говоря, одним словом и т. д. Вводные слова, выступая в функции, тождественной кавычкам, могут иногда маркировать цитату.
В романе Набокова «Дар» в детских воспоминаниях героя Годунова-Чердынцева возникает образ петербургских зданий, рассвеченных огнями рекламы. «Buchstaben von Feuer, одним словом» («буквы из огня, одним словом» – нем.), – комментирует эту картину повзрослевший герой. Использование немецкого языка могло бы маркировать цитату, если бы не упоминание в романе о «четырехъязычье» Годунова-Чердынцева.
Гораздо более информативно использование вводного слова – «одним словом». Если кавычки в метатекстовом использовании близки вводным словам – так создается дистанция, фиксируется смена точек зрения – то имеет силу , как можно предположить, и об-ратное утверждение: вводное слово выступает не в одной из своих обычных функций, а в функции, близкой паралингвистическим кавычкам.
Из трех вариантов использования паралингвистических кавычек предположение о немецком происхождении «малоизвестного термина» выглядит вполне убедительным: световая реклама только входила в быт российской столицы. Однако немецкие словари такого значения термина не отмечают. Не будет правильным говорить и об употреблении «не в своем обычном значении». Выражение «Buchstaben von Feuer» контекстуально не приравнено к понятию «световая реклама» – это всего лишь «огненные буквы», редкие тогда и поразившие воображение ребенка. И только с опознанием цитаты из «Валтасара» Гейне возникает иронический эффект за счет наложения контрастных значений: прямого (библейская цитата, вещие знаки, глас Бога) и кон-текстуального, переносного (электричество, прогресс).
Другой случай маркирования вводным словом цитаты от-мечен исследователями . Первая книга романа Набокова «Лолита» заканчивается предложением: «Ей, понимаете ли, совершен-но было не к кому больше пойти» . Употребление вводного слова «понимаете ли», с одной стороны, выступает в той же функции, что и в «бытовом диалоге» (термин Бахтина) и связано с намерением привлечь внимание собеседника.
В «высказывании» – романе функция вводного слова сродни функции вводного слова в «высказывании» – реплике диалога (если исходить из концепции «речевых жанров» Бахтина). Наряду с тем что этот тип маркера помогает опознать цитату, он выступает в функции иронических кавычек. Реплика Мармеладова: «Понимаете ли, понимаете ли вы, милостивый государь, что значит, когда уже некуда больше идти?» из романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» проецируется на тот порочный круг, в котором оказалась героиня, Лолита, ведь «пойти» она может только к тому, кто ей «разбил жизнь».
Особую группу маркеров составляют так называемые «слова-сигналы». Этот термин, возводимый к работам Кирилла Тарановского, трактуется обычно достаточно широко. Так, в качестве слов-сигналов приводятся извлечения из двух стихотворений О. Мандельштама: «стог», «сеновал», «ночь», «звезды» . Отметим сразу, что ни эти слова, ни другие («поэзия», «сухость», «кровь», «хлеб») самим Тарановским «словами-сигналами» не называются. Речь идет попеременно о «словах», «темах», «образах», «образности», «ключевых словах», «повторных мотивах» (последнее именование представляется наиболее точным).
Отождествление цитат и слов-сигналов размывает границы понятий и продуцирует появление еще одной спорной категории – цитат-сигналов (или «сигнала цитирования») . Ситуация, когда цитата является сама по себе еще и маркером цитаты («Цитата и сигнал цитирования, маркер, – явления одной природы, так как и то и другое прежде всего отсылает к определенному тексту-источнику цитаты» ) представляется спорной.
То, что названо маркером цитаты (строка из стихотворения Бориса Пастернака «Иней» – «О спящей царевне в гробу»), может быть квалифицировано как неточная, редуцированная лексическая цитата. Что касается функции отсылки к тексту-источнику, то это общая аллюзийная функция любой цитаты.
